Исключительные - Страница 127

127

— Кий-я! — крикнула она и подпрыгнула от радости, когда карандаш треснул. Как будто существовала какая-то вероятность того, что какой-то карандаш марки «Тикондерога № 2» выдержит удар ребром ладони сильной девочки.

Из окна гостиной Жюль увидела, как на улице, пятью лестничными пролетами ниже, остановилась машина городского такси. Водитель вышел и открыл заднюю дверь, и оттуда вылез, ударившись головой, Итан. Потом водитель распахнул багажник и достал оттуда два пакета. Итан подхватил их и пошел к входу. Жюль понадеялась, что он думает не о том, насколько убогим выглядит здание, а о том, что некоторые люди живут именно так, как и должны жить. Что некоторые изменились не полностью. Что некоторые не могут ездить на городском такси. Что такое вообще городское такси, и почему оно так называется? В честь какого города? Зазвонил домофон, и она открыла дверь. Выглянув из квартиры, смотрела, как Итан Фигмен карабкается по пяти лестничным пролетам, постепенно замедляя шаг. Когда он забрался на третий этаж и остановился передохнуть, она крикнула:

— Отлично идешь! Почти девятнадцать тысяч футов!

Он посмотрел наверх и помахал ей.

Поднявшись на пятый этаж, он и виду не показал, что это было тяжело. Кажется, Итан понимал, что Жюль так насмешливо относилась к высоте, на которой они с Деннисом жили, просто чтобы защититься от комментариев гостей, которым приходилось к ним подниматься. Ей не хотелось думать, что им с Деннисом уже по тридцать шесть, а они все еще живут в квартирке, предназначенной для вчерашних студентов. Ее клиенты периодически пугались и расстраивались, увидев, где живет их психотерапевт, и для обсуждения этого факта требовалось не меньше тысячи сеансов.

Итан Фигмен опустил на пол пакеты и обхватил ее руками. Жюль не помнила, когда они обнимались по-настоящему. Вообще в их четверке поцелуи и быстрые объятия были обычным делом, но теперь жить приходилось разобщенно, а вокруг постоянно бегали дети, и прикосновения стали рассеянными и бездумными. А сейчас их было только двое, и Итан Фигмен обнял Жюль Хэндлер-Бойд, и это ощущение ошеломило ее.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — она отодвинулась и посмотрела на него. Он почти не изменился, остался таким же простым, но на лице его появились следы загара, и в целом он казался менее измученным, чем обычно.

— Ты там загорал на Бали, что ли? — спросила она.

— Нет. Зато гулял по Джакарте. Интересно было. Может, мы зайдем? Я кое-что принес, и это нужно съесть немедленно.

Он принес ей лучшие бриоши во всем Нью-Йорке.

— Теплые, как маленькие цыплята, — сказала Жюль, открывая пакет. — Пи-пи-пи.

Они сели на диван в гостиной и принялись уничтожать маленькие сдобные булочки. Эш и Деннис были плохими едоками. Эш была слишком миниатюрной, а Деннис за последние годы почти лишился аппетита, хотя из-за лекарств у него еще оставался лишний вес. Жюль и Итан сидели молча. Она вспомнила огромный холодильник Итана, который пережил переезд из лофта в Трайбеке в особняк из песчаника на Чарлз-стрит. Если бы она вышла за него замуж, в этом холодильнике были бы совсем другие продукты. Там всегда лежали бы эти бриоши, и фермерское масло, которое он тоже принес. В этом ледяном пространстве нашлось бы все, что любят люди вроде Итана и Жюль.

Как получилось, что они до сих пор так близки? У него на губах остался кусочек масла, и у нее на губах, может быть, тоже. Несмотря на запутанность их отношений, на многие годы, оставшиеся позади, на те мгновения, которые они провели вместе в самый трогательный период своей жизни, у них было не так много общего. Итан сегодня выглядел на удивление счастливым. Наверняка он пришел, чтобы обсудить финансовую помощь, которую они с Эш хотят им предложить. Он предложит несколько тысяч долларов, может быть даже десять, и она затаит дыхание, потому что им очень нужны деньги, но она не хочет их брать, в первую очередь потому, что не хочет Деннис.

Может быть, и хорошо, что Деннис спит. Не нужно ему в этом участвовать, только не после того неловкого разговора за бранчем. Ей надо как-то отделаться от Итана, но им действительно нужны деньги, и нужны срочно. У них огромный долг по двум кредитным картам, и доктору Бразилу они должны, хотя его услуги совершенно бесполезны, и Жюль до сих пор не выплатила студенческий заем за обучение в школе социальной работы, и налоги скоро платить. Как-то они задумались о втором ребенке, но с учетом единственной зарплаты в семье и депрессии Денниса отказались от этой идеи. А еще, чтобы забеременеть, надо заниматься сексом, а это случалось с ними нечасто. Все замедлялось, останавливалось.

— Посмотрим с другой стороны, — начал Итан.

— Итан, я не хочу, — сказала Жюль.

— Ты не знаешь, о чем я. Я хотел для начала рассказать тебе, что случилось в Индонезии.

— Так, — она немного удивилась, но все равно казалась недоверчивой, — ну ладно, продолжай.

Итан отпил кофе из кружки с «Фигляндией», которую сам же, наверное, и подарил им несколько лет назад. Приподнял кружку, посмотрел на дно и опустил.

— Я попросил, чтобы мне показали фабрику, — сказал он. — Ну, где производят всякие такие товары. Фабрики есть разные, где-то занимаются металлом, где-то пластиком, льют разные фигурки. На этой фабрике делают текстиль. Конечно, детский труд, который я там увидел — дело обычное, но я просто не смог этого вынести. Это не просто незаконно, это ужасно, и с этим нужно что-то делать. После этого просто нельзя жить по-прежнему. Знаешь, как республиканцы возражают против контроля за оборотом оружия, пока кто-нибудь не пристрелит их жену. И я решил, что должен с этим покончить, хотя бы в какой-то степени.

127