Исключительные - Страница 148

148

Неужели она и впрямь постарела?

Относительно. Но признавать этот факт было не столько даже грустно, сколько странно. Пока этим летом не случилось ничего страшного, никто из ребят не потерялся, не пострадал от взрыва в печи для обжига, не умер (Жюль часто снилось, как она звонит родителям и сообщает печальную весть), так что не приходится беспокоиться о том, сколько времени минуло. Деннис расхаживал по территории с блокнотом, направляя каждого прибывшего в нужный вигвам. Никто из родителей не торопился уезжать. Они толпились на лужайке и в вигвамах, помогая своим чадам распаковать сумки и чемоданы. Одна мамаша задумчиво и с тоской в голосе произнесла: «Ах, вот знала бы я в юности об этом месте…» Уступая напоследок родителям, подростки с кислыми минами позировали для многочисленных снимков на память. Конечно, мамы и папы тут же выкладывали фотографии на «Фейсбук». Первый день тянулся долго, и когда солнце начало садиться, Жюль и Деннис наконец попросили юную барабанщицу встать на вершине холма и ударить в гонг, после чего Деннис бодро крикнул в мегафон:

— Родители, пора прощаться со своими детьми.

Родителей кое-как удалось выпроводить, и лагерь стал выглядеть, как положено. Не пустым, как весной, когда Жюль и Деннис только приехали сюда и заселились в дом Вундерлихов через дорогу, но и не переполненным представителями сразу двух поколений.

— А теперь, — прошептал Деннис на ухо Жюль, — начнем наши сантерийские ритуалы.

Управлять подростковым лагерем не так трудно, как детским, рассказали Жюль в интернете более опытные коллеги на форуме для директоров летних лагерей. Никто не тоскует по дому, никто не хулиганит. Вот секс и наркотики весьма вероятны, но втихаря, тут уж не уследишь. По большей части, думала Жюль, те подростки, которые приезжают сейчас в «Лесной дух», стремятся заниматься любимым видом искусства и общаться со своими единомышленниками. Однако в последние годы набор в лагерь еще немного сократился, и теперь несколько вигвамов пустуют. Минувшей зимой Вундерлихи отправляли Жюль и Денниса поработать у стендов на нескольких лагерных ярмарках. Эти уныло-помпезные мероприятия проходили в школьных спортзалах по всем окрестностям Нью-Йорка, в краях, где пересекаются три штата. Родители с детьми толпились возле других стендов, сулящих спортивный «экстрим» и «ежедневную круглосуточную футбольную феерию». Даже стенд лагеря для детей с диабетом, издевательски названного «Сахарным озером», привлекал больше клиентов, чем стенд «Лесного духа». При таком раскладе лагерь не мог просуществовать долго.

— Мне бы хотелось, — сказал Мэнни, как только Жюль и Деннис были приняты на работу, — чтобы вы вдохнули в лагерь новую жизнь. И дело тут не в дорогих компьютерах или спортивных командах — обойдемся и ламами. Главное — ваш энтузиазм и воспоминания, связанные с этим местом.

Заказывать сырые куриные бедра, брокколи и сверхтвердый тофу в промышленных масштабах — столь новое и необычное дело стало для них настоящим откровением. Отрадно было наблюдать и за реконструкцией театра, хотя само здание уже не казалось таким большим, как в былые времена. Выходя здесь на сцену в 1974 году, Жюль ощущала себя так, будто выступает на Бродвее, а сейчас эта площадка выглядит маленьким квадратиком с покрытием, испещренным остатками старой клейкой ленты. А взять вигвамы: как в них вообще кто-то умудрялся жить? За день до начала сезона Жюль зашла в третий мальчишеский вигвам и уселась на пол в том же уголке, где сидела в самый первый вечер, когда собралась их компания. Столько лет прошло — и теперь здесь только грязь, только удушливый мускусный запах. Она тут же встала и выбралась на свежий воздух. Видно, в юности можно было и без воздуха обходиться. Сами себе его создавали.

В день открытия лагерного сезона консультанты рассказали юным дарованиям, какие занятия можно посещать предстоящим летом. В холле консультант по музыке, крепкий парень по прозвищу Лука Ти, сел за рояль, и его коллеги запели песню собственного сочинения:

«Как понять, что ты не фрик?
Сделай поскорей батик.
Круто выдувать стекло,
И совсем не тяжело!»

В итоге новые обитатели лагеря, похоже, раскачались, им уже не сиделось на месте, все дружно вскочили на ноги. Жюль и Деннис подошли к микрофону и сказали пару слов о том, какое замечательное лето предстоит.

— Когда-то я и сама ездила в этот лагерь, — начала было Жюль, но в ответ публика совсем расшумелась, и, повторив свои слова, она тут же поняла: этим ребятам глубоко наплевать, что она, женщина средних лет в свитере, накинутом поверх футболки, с такими же блеклыми, неясными чертами, как у их матерей, когда-то была на их месте. Им без разницы — может, они даже и не верят ей. Ведь если бы верили, обязательно задумались бы о том, что когда-нибудь тоже поблекнут и выдохнутся.

— Это будет потрясающее лето, — сказал Деннис, подойдя к микрофону. — Вот увидите.

Ему самому было в кайф находиться здесь, видеть то, о чем Жюль твердила все эти годы. Вдобавок пребывание здесь напоминало, как жесток большой город с его неподатливыми поверхностями, неутолимой жаждой денег, позволяющих хоть как-то держаться на плаву. Там не приживется человек задумчивый или медлительный. А здесь, в Белкнапе, они бесплатно жили в большом доме Вундерлихов и выполняли довольно простую работу, не требующую напряженных усилий.

Эш говорила, что завидует им, решившим жить проще, и, конечно, их решению вернуться в то место, которое они с Жюль когда-то любили. Мало кому выпадает такая возможность. Конечно, сказала Эш, Жюль и Деннису обязательно надо взяться за эту работу, пусть даже ради нее придется изменить и перестроить всю свою жизнь.

148